Карп, поднявшись против течения через девять порогов, способен стать драконом.
Это "Двадцатый век фокс", если что.
Фильм чёрно-белый, английский. Час и три четверти истории Жана Вальжана.
Больше всего меня тронуло, когда по вынесении судебного приговора улику - украденный хлеб - выкинули в мусор. Это было сильно.
Вальжан тут, кстати, весьма приятный, хоть и смахивает на испанца (думаю, из-за усов). Он ни от кого, по большому счёту, не скрывает своего прошлого - ни от Козетты, ни от какого-то своего товарища, которого Гюго не придумывал, но который в фильме есть; он помогает Жану с фабрикой и воспитанием Козетты.
Козетту они как-то странно воспитали, если после монастыря она спокойно воспринимает незнакомых полуголых мужчин у себя в доме) Это я про Мариуса.
Первое появление Мариуса эпично: он перепрыгивает через монастырскую стену, спасаясь от полиции, и с ходу натыкается на Вальжана. "Что вы сделали?" - "Сказал правду. Я сказал, что король - жирная свинья". Это было мило.
Сам Мариус примечателен разве тем, что является единственным не-эпизодическим студентом в фильме. Его отношения с Козеттой мне не понравились: молодые люди встретились ещё в монастыре, а в парке уже спокойно разговаривали (Козетта ходила гулять тайком от Вальжана и не знала, что "отец бдит"). И разговоры у них... обычные влюблённые разговоры, с ухаживанием и всем прочим. А милой невинной болтовни ни о чём, которая меня так радовала, нет.
Табличка "Улица Сен-Дени" написана по-французски. Письмо Мариуса Козетте - по-английски. Зачем - непонятно, учитывая, что его параллельно читает вслух закадровый голос. Даже японцы в своём аниме честно писали все возможные надписи по-французски.
Но самое большое расстройство - это, бесспорно, Жавер. Я категорически не верю, что такой человек, как он, стал бы рассказывать историю своего рождения. Каторжникам - тем более! Мюзикл - другое дело, там всё более условно, чем в кино. И не стал бы вместе с Вальжаном требовать, чтобы тому доплатили за работу на каторге (потому что нечего за каторжника вступаться, и потому что по воскресеньям и церковным праздникам Вальжан не работал, и платы ему не положено). Это какой-то неправильный Жавер. Совершенно неправильный.
Но тутошний Жавер настолько суров, что лично лезет за Вальжаном в канализацию. И даже его шляпа, упавшая в воду, преследует Вальжана.
В плане фабулы - фильм простенький. То есть, "Your mind is sick" Вальжан говорит Жаверу в лицо. И "Are you a machine?" - тоже. Ну, и Жавер настолько же откровенно выкладывает,что у него на сердце. Это грустно. Но хоть причины самоубийства инспектора понятны. Кстати, Вальжан его едва не спас, на полминутки буквально опоздал. Видимо, режиссёр и автор сценария решили, что они достаточно смягчат книгу, если дадут Фантине увидеть Козетту перед смертью, не показажут семейство Тенардье ни секунды (канализацию Вальжану отпер кто-то настолько на заднем плане, что только силуэт и можно было разглядеть) и не убьют Вальжана под конец.
Крепитесь, на очереди ещё фильмы 1978, 1982, 1995, 1998 и 2000 годов. И концерт к двадцатипятилетию мюзикла.
Фильм чёрно-белый, английский. Час и три четверти истории Жана Вальжана.
Больше всего меня тронуло, когда по вынесении судебного приговора улику - украденный хлеб - выкинули в мусор. Это было сильно.
Вальжан тут, кстати, весьма приятный, хоть и смахивает на испанца (думаю, из-за усов). Он ни от кого, по большому счёту, не скрывает своего прошлого - ни от Козетты, ни от какого-то своего товарища, которого Гюго не придумывал, но который в фильме есть; он помогает Жану с фабрикой и воспитанием Козетты.
Козетту они как-то странно воспитали, если после монастыря она спокойно воспринимает незнакомых полуголых мужчин у себя в доме) Это я про Мариуса.
Первое появление Мариуса эпично: он перепрыгивает через монастырскую стену, спасаясь от полиции, и с ходу натыкается на Вальжана. "Что вы сделали?" - "Сказал правду. Я сказал, что король - жирная свинья". Это было мило.
Сам Мариус примечателен разве тем, что является единственным не-эпизодическим студентом в фильме. Его отношения с Козеттой мне не понравились: молодые люди встретились ещё в монастыре, а в парке уже спокойно разговаривали (Козетта ходила гулять тайком от Вальжана и не знала, что "отец бдит"). И разговоры у них... обычные влюблённые разговоры, с ухаживанием и всем прочим. А милой невинной болтовни ни о чём, которая меня так радовала, нет.
Табличка "Улица Сен-Дени" написана по-французски. Письмо Мариуса Козетте - по-английски. Зачем - непонятно, учитывая, что его параллельно читает вслух закадровый голос. Даже японцы в своём аниме честно писали все возможные надписи по-французски.
Но самое большое расстройство - это, бесспорно, Жавер. Я категорически не верю, что такой человек, как он, стал бы рассказывать историю своего рождения. Каторжникам - тем более! Мюзикл - другое дело, там всё более условно, чем в кино. И не стал бы вместе с Вальжаном требовать, чтобы тому доплатили за работу на каторге (потому что нечего за каторжника вступаться, и потому что по воскресеньям и церковным праздникам Вальжан не работал, и платы ему не положено). Это какой-то неправильный Жавер. Совершенно неправильный.
Но тутошний Жавер настолько суров, что лично лезет за Вальжаном в канализацию. И даже его шляпа, упавшая в воду, преследует Вальжана.
В плане фабулы - фильм простенький. То есть, "Your mind is sick" Вальжан говорит Жаверу в лицо. И "Are you a machine?" - тоже. Ну, и Жавер настолько же откровенно выкладывает,что у него на сердце. Это грустно. Но хоть причины самоубийства инспектора понятны. Кстати, Вальжан его едва не спас, на полминутки буквально опоздал. Видимо, режиссёр и автор сценария решили, что они достаточно смягчат книгу, если дадут Фантине увидеть Козетту перед смертью, не показажут семейство Тенардье ни секунды (канализацию Вальжану отпер кто-то настолько на заднем плане, что только силуэт и можно было разглядеть) и не убьют Вальжана под конец.
Крепитесь, на очереди ещё фильмы 1978, 1982, 1995, 1998 и 2000 годов. И концерт к двадцатипятилетию мюзикла.